Еще перед похоронами оказалось, что у него нет костюма, вообще ни одного, обувь соответствующего тоже. У него вообще как-то не было ничего лишнего. Несколько рубашек, вышивка, черная куртка его любимого футбольного клуба из Америки, в которой его убили, джинсы, камуфляж, бейс Reiders. На прощание и похороны приходили разные, настолько разные, что представить их в одном месте было просто нереально. Барыги с рынка в кожанках, полукриминальные со шрамами на черепах тоже в кожанках и спортивных штанах, экс-зэки просто в спортивном, чечены с длинными бородами и все в черном, унсовцы в американской армейской форме, те, что ветераны и 14-ти -16 -летние в берцах, черных штанах, которые слез не сдерживали. Правый сектор - людей около 500 почти все, кажется, кроме Яроша был в бронижилетах, у них они на поминках затем и сели есть со всеми своими рациями и другими тяжелыми предметами, женщины - рухивкы с речами с надрывом на кладбище, чего бы Белый точно не одобрил мягко говоря, весь в слезах стоял начальник местного ГАИ, 20 священников во главе с владыкой правили панихиду. Ярош говорил только на поминках и только к своим, никого лишнего. Бабушки на кладбище заламывали руки: с ним нам было в городе спокойно . Соседи жаловались, что Белый завтра рано из своего балкона не крикнет им: делайте что-то. Сокамерники вспоминали, как в Лукьянивскому СИЗО он не обращал внимание ни на какие тюремные правила, ходил в футболке с надписью Чечня и никто его не трогал, все боялись . Именно рассказы Белого о УНСО поощрили его сокамерника Юру вступить позже в эту организацию. Сбушники приходили не так следить, а как отдать честь. Белый вообще после смерти выглядел еще более грозно, лицо его немного распухло и похож он был на бизона. Несли центром города, и для этого перекрыли движение, колонны УНСО и правого сектора двигались по обе стороны, когда дождь ударил так, что все промокали за минуты, никто из них даже не шелохнулся. С калашей, когда гроб опустили в яму стреляли трижды в воздух. Одним из новых лозунгов похоронах стало: герою трижды: слава, слава, слава, врагам трижды: смерть, смерть, смерть. Женщин почти не было, но о них шептали как о тех, кто годами в своих квартирах то шили флаги, то прятали каких-то чеченцев, то чистили оружие. Каждый из пришедших к Белому стоил отдельного сюжета, отдельной истории, а истории их можно было слушать бесконечно. Самыми яркими были те - со следами от пуль на головах и простреленной ногами - все, что пострадали 18-20-го февраля, все, которые тащили своих мертвых собратьев с Институтской. Они могли бы быть героями, если бы тогда снайперы целились в них тщательно, но так случилось, что сейчас они живы и на похоронах Белого, поэтому героями уже быть не могут, только бандитами. О смерти говорили мало, все говорили, что Белый, увидев джипы во дворе "Карасей" приказал охранникам - врассыпную. Мы же увидели документы, в которых оружие - его Макаров и Калашников официально зарегистрированы на него, и поскольку его калаш забрали из машины при задержании , то Володя поинтересовался: а его вернут теперь, когда мы покажем официальный документ? зачем тебе сейчас то калаш, спросила я? - ты не понимаешь, Белый хотел бы знать, где он калаш, он бы за него волновался.
Такая вот личность..
